ВЫСТАВКА

(Живопись, графика)

                                                             Текст: Леонид Чернов 

    Мы давно привыкли к тезису, что мужское начало из культуры уходит: растворятся, забывается, становится несущественным и неопределённым. Эта ситуация уже не поражает нас своим, по сути, абсурдным и страшным смыслом, ведь потеря неопределённости мужского в культуре, искусстве, жизни граничит с принципиальным переворотом всех традиций, привычек и ценностей общества. Традиционная классическая культура подразумевала достаточно строгую оппозицию женского и мужского. Мужчина творил – женщина восхищалась. Мужчина завоёвывал – женщина сопротивлялась. Мужчина черпал в женщине вдохновение – женщина принимала это как должное. Наконец, мужчина дрался из-за женщины на дуэлях – женщина смиренно стояла в стороне. Все эти сценарии и сюжеты находили свое воплощение в искусстве. Чёткая культурно-половая принадлежность придаёт искусству конкретность и определённость. Сразу становится ясно, кому оно адресовано и с какой целью. Если свести эту адресность к простым и банальным вещам, то окажется, что искусство адресовано женщинам. Это и понятно. Женщины восхищаются мастерством творца и всячески его поощряют. Но с небольшим добавлением: женское восхищение формально, эмоционально, интуитивно, и только мужчина может оценить искусство с позиции содержания, идейно. Поэтому именно мужчины являются покупателями произведений искусства, его коллекционерами и знатоками. Опять же, мужчина хоть и обсуждает искусство с другими мужчинами, выносит по его поводу серьёзные суждения, но прислушивается он, преимущественно, к мнению и оценке женщины, к той, кто рядом, в первую очередь. К жене, матери, дочери, подруге. К той, ради кого он пишет, рисует, сочиняет. Вот и оказывается, что в этом простом незамысловатом цикле присутствует такая доля и мера универсальности, что, нарушив её, мы нарушаем сами основания и условия функционирования искусства. Отказавшись от женского и мужского, мы теряем тем самым автора, аудиторию и механизм их взаимодействия. И потеряв всё это, мы попросту не знаем, что создавать, для кого, с какой целью и зачем.

     Жизнь мужчины тесно переплетается с игрой. Во что играет мужчина? В индейцев и в кораблики, как в детстве, в машинки, в рыцарей, в поэта. Придумывая, фантазируя, он чувствует себя живым, вспоминает свое детство, он становится романтиком, бунтарём, ниспровергателем старых ценностей и творцом новых. И уже от мудрости близкой женщины будет зависеть то, в какое русло мужчина направит свою творческую энергию и силу. А если женщина хоть раз серьёзно вникнет в игру мужчины, и если эта игра действительно увлекательна, красива и кажется ей неопасной, она сама заражается магией и колдовством игры. И только потом, когда женщина поймет, что писать стихи и рисовать картины не менее опасно, чем ходить на охоту и воевать на войне, а может и более, - она назовет мужчину художником, поэтом, актёром, одним словом – творцом. А то, что он делает – искусством. Понимая и чувствуя, что такое искусство и творчество, женщина начинает мужчине прощать всё, ради его таланта и гения, тем более, если этот талант адресован ей. Но это происходит только в том случае, когда в культуре живут мужчины и женщины, не равные, не одинаковые, но связанные искусством-игрой и убеждённостью в его необходимость для жизни. 

     Выставка «Мужские игры», которую сегодня представляет «Белая галерея», выглядит романтично, просто, однозначно и определённо: вот женщина, вот рыцарь, вот мечта и надежда, вот чудо и вот искусство.

Участники выставки: Артем Белостоцкий, Рамиль Хабибуллин, Юрий Первушин, Елена Калугина, Владимир Смелков, Юрий Гладонюк, Наталья Утешина, Станислав Кежов, Леонид Баранов, Елена Гладышева, Станислав Крупп, Сергей Лаушкин, Лидия Чупрякова, Геннадий Шаройкин, Сурен Хондкарян.

На главную