(Живопись, графика)
Текст: Леонид Чернов
Мы давно привыкли к тезису, что мужское начало из культуры уходит: растворятся, забывается, становится несущественным и неопределённым. Эта ситуация уже не поражает нас своим, по сути, абсурдным и страшным смыслом, ведь потеря неопределённости мужского в культуре, искусстве, жизни граничит с принципиальным переворотом всех традиций, привычек и ценностей общества. Традиционная классическая культура подразумевала достаточно строгую оппозицию женского и мужского. Мужчина творил – женщина восхищалась. Мужчина завоёвывал – женщина сопротивлялась. Мужчина черпал в женщине вдохновение – женщина принимала это как должное. Наконец, мужчина дрался из-за женщины на дуэлях – женщина смиренно стояла в стороне. Все эти сценарии и сюжеты находили свое воплощение в искусстве. Чёткая культурно-половая принадлежность придаёт искусству конкретность и определённость. Сразу становится ясно, кому оно адресовано и с какой целью. Если свести эту адресность к простым и банальным вещам, то окажется, что искусство адресовано женщинам. Это и понятно. Женщины восхищаются мастерством творца и всячески его поощряют. Но с небольшим добавлением: женское восхищение формально, эмоционально, интуитивно, и только мужчина может оценить искусство с позиции содержания, идейно. Поэтому именно мужчины являются покупателями произведений искусства, его коллекционерами и знатоками. Опять же, мужчина хоть и обсуждает искусство с другими мужчинами, выносит по его поводу серьёзные суждения, но прислушивается он, преимущественно, к мнению и оценке женщины, к той, кто рядом, в первую очередь. К жене, матери, дочери, подруге. К той, ради кого он пишет, рисует, сочиняет. Вот и оказывается, что в этом простом незамысловатом цикле присутствует такая доля и мера универсальности, что, нарушив её, мы нарушаем сами основания и условия функционирования искусства. Отказавшись от женского и мужского, мы теряем тем самым автора, аудиторию и механизм их взаимодействия. И потеряв всё это, мы попросту не знаем, что создавать, для кого, с какой целью и зачем.
Жизнь мужчины тесно переплетается с игрой. Во что играет мужчина? В индейцев и в кораблики, как в детстве, в машинки, в рыцарей, в поэта. Придумывая, фантазируя, он чувствует себя живым, вспоминает свое детство, он становится романтиком, бунтарём, ниспровергателем старых ценностей и творцом новых. И уже от мудрости близкой женщины будет зависеть то, в какое русло мужчина направит свою творческую энергию и силу. А если женщина хоть раз серьёзно вникнет в игру мужчины, и если эта игра действительно увлекательна, красива и кажется ей неопасной, она сама заражается магией и колдовством игры. И только потом, когда женщина поймет, что писать стихи и рисовать картины не менее опасно, чем ходить на охоту и воевать на войне, а может и более, - она назовет мужчину художником, поэтом, актёром, одним словом – творцом. А то, что он делает – искусством. Понимая и чувствуя, что такое искусство и творчество, женщина начинает мужчине прощать всё, ради его таланта и гения, тем более, если этот талант адресован ей. Но это происходит только в том случае, когда в культуре живут мужчины и женщины, не равные, не одинаковые, но связанные искусством-игрой и убеждённостью в его необходимость для жизни.
Выставка «Мужские игры», которую сегодня представляет «Белая галерея», выглядит романтично, просто, однозначно и определённо: вот женщина, вот рыцарь, вот мечта и надежда, вот чудо и вот искусство.
Участники выставки: Артем Белостоцкий, Рамиль Хабибуллин, Юрий Первушин, Елена Калугина, Владимир Смелков, Юрий Гладонюк, Наталья Утешина, Станислав Кежов, Леонид Баранов, Елена Гладышева, Станислав Крупп, Сергей Лаушкин, Лидия Чупрякова, Геннадий Шаройкин, Сурен Хондкарян.